Я всегда вижу то, что отражается в
людях, пришедших ко мне в качестве клиентов, когда осторожно прикасаюсь руками
к их мышцам. И в этом отражении нахожу как причинённый им когда-то вред, так и
исцеление, как болезнь, так и лекарство.
Вот уже тридцать лет я работаю в качестве практикующего неорайхианского
терапевта, используя основные принципы, открытые Вильгельмом Райхом, передовым
учёным и психотерапевтом, жившим в первой половине двадцатого столетия.
Фактически, это означает, что я применяю райхианское дыхание и двигательные
упражнения для создания интенсивного заряда энергии в теле клиента, что, в свою
очередь, создаёт такую же сильную разрядку чувств и эмоций. Когда я работаю руками,
массируя отдельные участки тела и мягко нажимая на них, на поверхность вместе с
чувствами выходит всё, от чего пострадал человек, последствия всех преступлений
против него и всех несправедливостей. И я здесь не безучастный наблюдатель. Я
просто не могу оставаться в стороне от того, что разворачивается перед моими
глазами, и глубоко вовлекаюсь в процесс вместе с каждым клиентом. Когда он входит в контакт с
давно забытыми эмоциональными ранами и сдерживаемыми чувствами - я ощущаю ту же
боль, что и он; облегчение, лёгкость и радость приходят к нам, когда все эти
вещи оказываются высвобожденными. Я не похожа на традиционного
психоаналитика, сидящего в безопасности позади кушетки, в то время как пациент
говорит в пустоту. Я прямо здесь, рядом, веду человека по минному полю
накопленных напряжений и воспоминаний, в поисках эмоций, готовых взорваться, и
подталкиваю его до тех пор, пока это не произойдёт. И всё то, что проявляется с
этим взрывом, без исключения, представляет собой обвинительный акт нашему
воспитанию и навязанному нам образу жизни. Моя революционность состоит в
том, чтобы помочь людям избавиться от хронических проблем и ран неправильного
воспитания, дать каждому возможность почувствовать, что значит быть
индивидуальностью, свободной и здоровой. Я говорю о революции, поскольку
качество мятежности, по-видимому, оказывается неотъемлемым качеством
индивидуальности.
Самое глубокое значение того, что
испытывают приходящие ко мне люди, обычно надёжно скрыто из виду. То, что
побуждает их работать со мной, это лишь поверхностные симптомы. Часто
потребность в терапии осознаётся лишь тогда, когда люди начинают чувствовать
себя несчастными, или когда им кажется, что жизнь застряла на каком-то
повторяющемся эпизоде, в монотонности и рутине, и никуда не движется. Некоторых
приводят эмоции, начинающие выходить из-под контроля, и непонимание того, что
происходит. Люди приходят ко мне, когда им им кажется, что они перестали
чувствовать, но ещё не забыли, что совсем недавно жизнь казалась ярче, была
более насыщенной и интересной. Многие из них ощущают, что огонь остыл, пламя её
померкло и потускнело, и каждый день приносит минимум энергии и впечатлений. Люди приходят и потому, что,
вложив много энергии и потратив много времени на достижение блестящего и вожделенного
успеха, вдруг понимают, что где-то по пути пожертвовали подлинным счастьем и
спокойствием духа. Пожертвовали ради вещей, которые не сделали их по-настоящему
счастливыми. Они приходят потому, что чувствуют подавленность, обеспокоенность,
гнев или печаль. Они приходят по многим,
многим причинам. Но в общем их приход связан с некоторым дискомфортным и
мучительным ощущением: "Мне это не нравится, и я хочу от этого
избавиться". Неожиданно возникает чувство, что следует искать помощи,
какой-то карты для движения в новом направлении. Именно тогда они приходят ко
мне на индивидуальную сессию или на одном из моих семинаров.
Именно поэтому люди приходят ко
мне - чтобы как-нибудь исцелиться от довлеющего расщепления между своей естественной
сущностью и обществом.
Но это расщепление совсем необязательно. Сюда, на эту планету мы приходим без
него. Новорождённый ребёнок являет собой единый, органичный, гармоничный,
свободно изливающийся фонтан энергии - под энергией я подразумеваю жизненную
силу, которая бьёт из некоего таинственного, скрытого внутри нас источника. В
маленьком ребёнке эта энергия не разделяется и не контролируется. Она
выражается спонтанно в виде самых разнообразных естественных побуждений и
нецивилизованного поведения. Ребёнок ничего не знает о
манерах. Когда он несчастен, он громко плачет. Когда весел - смеётся. Он бегает
повсюду, когда у него есть силы, а когда он устаёт, то сразу же ложится и
засыпает. Он сосёт грудь, не говоря: "Можно?" или "Спасибо!",
и отталкивает пищу, не говоря: "Извините, я сыт". Он срыгивает,
пукает, писает и какает, совершенно не думая о правилах этикета. Но постепенно
процесс обучения и воспитания начинает придавать форму как энергии, так и
поведению ребёнка, поскольку эти понятия очень сильно между собой связаны. Во многом обучение
необходимо. Ребёнка нужно учить пользоваться горшком, носить одежду, избегать
опасности, возникающей, например, когда он играет со стоящей на плите кастрюлей
или, не посмотрев по сторонам, выбегает на улицу... Заботливым родителям
приходится тысячами разных способов обучать ребёнка заботиться о себе и
действовать в этом мире. Процесс воспитания оказывает влияние на свободно
текущую в ребёнке энергию. Она начинает принимать определённую форму, выражая
себя в соответствии с требованиями общества: вот время и место, чтобы есть; вот
время и место, чтобы играть, кричать и бегать; вот наступило время спать. Кроме этого, воспитание
может травмировать энергетическую систему ребёнка Часть повреждений просто
неизбежна - как часть тех ударов и царапин, которые получает всё растущее.
Почему, например, дерево вырастает с изогнутым или перекрученным стволом?
Возможно, когда оно было маленьким, его пнули ногой или задели машиной. И
дерево выросло кривым. Это - обстоятельства жизни. Иногда рост сопровождается
болью, иногда он лёгок и изящен, и в этом нет смысла обвинять кого-то. Например, когда ребёнок
болен и попадает в больницу, родители не всегда имеют возможность быть с ним в
палате двадцать четыре часа в сутки. Им нужно работать, зарабатывать деньги,
заботиться о других детях и, возможно, даже правила больницы запрещают им
оставаться на ночь. Скорее всего, в такой ситуации ребёнок будет чувствовать
себя брошенным, отвергнутым, и позже может злиться на родителей, обвиняя их:
"Как вы могли так поступить со мной? Я же ваш ребёнок! Вы меня не
любите!" И ребёнок имеет право на такое обвинение, потому что он
действительно чувствовал себя покинутым, это было его неоспоримым эмоциональным
переживанием. Но родители находились в совершенно иной реальности. "Нам
пришлось сделать это, малыш, - терпеливо объясняют они. - Ты был болен, и тебе
была нужна операция; без неё ты мог умереть". В этом случае родители
действуют из лучших побуждений, но несмотря на это, эмоциональные раны всё
равно возникают. Даже если выводы, сделанные ребёнком, ошибочны, он всё же
может быть ранен собственным неправильным пониманием. Дети часто не способны
перенести или принять то, что для родителей очевидно и правильно.
Описанные ситуации я называю "неизбежными" повреждениями
энергетической системы. В большинстве случаев они не являются серьёзными и
могут легко исцеляться. Но кроме них существует огромное количество никому не
нужных, бессмысленных травм, нанесённых процессом социального обуславливания.
Вот, например, маленький ребёнок играет у
себя в комнате. Пульсация его дыхания нормальная и здоровая. Его мама только
что дала ему краски и большой лист белой бумаги, аккуратно положив его на
большую клеенку, чтобы малыш мог брызгаться в своё удовольствие. Но затем ей
неожиданно потребовалось уйти, и через некоторое время ребёнок обнаруживает,
что рисовать картины на стене спальни гораздо интереснее.
Его отец, только что
вернувшийся с работы, все прошлые выходные потратил на то, чтобы покрасить эту
самую стену самой новомодной краской. Ему это стоило и времени, и денег.
Увидев, во что всё превратилось, он приходит в ярость. Он орёт. Он топает
ногами. Он хватает коробку с красками и швыряет её в мусорное ведро. Может
быть, он даже бьёт малыша. Что происходит с
пульсацией дыхания у ребёнка? Она останавливается. На какое-то время всё
замирает: как вдох, так и выдохКогда ребёнок попадает в состояние шока,
пульсация прерывается, а затем возобновляется на минимальном уровне.
Но события, конечно же, продолжают развиваться: папа отправляется в душ, мама
возвращается домой, узнает о том, что произошло, и немедленно начинает
чувствовать себя виноватой, потому что ей следовало быть повнимательнее. Она
берёт ребёнка на руки и утешает его. Ребёнок снова начинает дышать нормально и
плачет. Атмосферу за ужином в
этот вечер трудно назвать весёлой. Ребёнок продолжает плакать, и в конце концов
его отец снова начинает злиться - ему нужен отдых после паршивого дня,
проведённого на работе. Отец строго говорит: "Хватит! Не реви!"
Теперь малышу приходится сдерживать слёзы, проглатывать свои чувства. Для этого
ему необходимо снова уменьшить пульсацию дыхания, потому что если он дышит, то
начинает чувствовать, а если он чувствует, то начинает плакать - это настолько
просто Иными словами, дыхание непосредственно связано с эмоциональной,
выражающей жизнью тела, а также и с энергией. Ребёнок в этой истории не просто
заталкивает внутрь свои слёзы и эмоции. Он пытается подавить сильную энергию,
которая хочет высвободиться. Каждый ребёнок получает
от своих родителей внушительный набор идеальных представлений о том, каким бы
они хотели его видеть. Проблема заключается в том, что эти идеалы далеко не
всегда поддерживают естественное выражение энергии и индивидуальности ребёнка.
Можно сказать, никогда не поддерживают. Скорее, эти идеалы заставляют ребёнка
действовать против своей собственной природы и создают в нём основное
расщепление. Похоже, так случается с каждым человеком. Есть две области, в
которых движение против естественной энергии оказывается особенно
разрушительным. Это эмоции и сексуальность. Именно здесь наносятся самые
глубокие травмы. "Не смейся. Не плачь. Не злись. Не грусти."
Большинство из нас могут вспомнить те ситуации из детства, когда наши эмоции
заталкивались обратно, когда нам приходилось глотать слёзы или ярость, когда
нас вынуждали скрывать свои чувства или притворяться. Нам приказывали
улыбаться, когда хотелось кричать и визжать. Нам приказывали вести вежливые
разговоры, когда хотелось плакать. И это оказало непосредственное и чрезвычайно
разрушительное воздействие на нашу энергию, деформируя её выражение. "Не трогай себя
там. Не думай о сексе. Секс это грязь. Не мастурбируй, а то ослепнешь". Так
же, как эмоциональная, сексуальная энергия была подавлена, загнана в самую
глубь, скрыта от глаз общества, как будто её не существовало вовсе. Такое
отношение задушило нашу энергию у самого истока. Кто-то может возразить, что
обучение и обуславливание в области эмоций и секса необходимо так же, как и в
других областях, о которых я упомянула. И действительно, многие люди убеждены в
этом, утверждая, что естественные, животные импульсы ребёнка должны строго
обуздываться и направляться в русло цивилизованного поведения. Но истина
состоит в том, что подобное лечение ужаснее, чем воображаемая болезнь, а решение
более разрушительно, чем сама проблема. Зигмунд Фрейд и один из
его самых способных учеников, Вильгельм Райх, открыли, что именно сексуальное
подавление лежит в основе психических неврозов. Причём Райх пошёл дальше и
обнаружил, что сексуальное и эмоциональное подавление является непосредственной
причиной омертвения, безразличия и негибкости, от которых страдают все
взрослые. Я полностью согласна с
Райхом. Мой собственный опыт работы с тысячами людей, делает это понимание
неоспоримым. Закупоривая пути для энергии, которая ищет своё выражение через
секс и чувства, особенно в молодости, мы эффективно убиваем себя, лишая
способности наслаждаться жизнью. Осознав такое
положение вещей, Райх вступил в затяжное сражение с европейской и американской
культурами, бросив вызов их основополагающим взглядам и положениям. Он выступал
за сексуальную свободу для всех человеческих существ, начиная с самого их
рождения. Райх был уверен, что растущего ребёнка следует поддерживать в его
естественных биологических побуждениях. Маленькому ребёнку
необходимо сосать грудь, находиться в близком физическом контакте с матерью и
играть со своими гениталиями. Между пятью и семью годами мальчики и девочки
нуждаются в получении удовольствия от "сексуальных игр". А после
наступления половой зрелости сексуальная свобода является наиболее важным
условием сохранения здоровой психики подростков. Райх оставил нам
множество ценнейших открытий. Среди них - практический метод, или процесс,
который позволяет устранить в теле энергетические блоки, вызванные сексуальным
и эмоциональным подавлением, а также возродить в человеке жизненную энергию и
вкус к жизни. Ирония заключается в том, что большую часть времени мы даже не
помним, почему и как были сформированы принятые в обществе взгляды и
представления. Мы просто бездумно передаём их из поколения в поколение. Как
будто нас принуждает к этому идущее из родового строя желание соответствовать,
следовать нормам, а также глубоко укоренившийся страх в случае неповиновения
быть отвергнутыми обществом.
В детстве я
была очень экспрессивным ребёнком и, как и большинство других маленьких
девочек, которые росли в так называемых "нормальных" семьях, любила
своего папу. В те ранние, формирующие характер годы, папа был главным человеком
в моей жизни. Иногда мне очень хотелось, чтобы он обнял меня, иногда я тянулась
или прикасалась к нему в простом детском стремлении ощутить тепло, близость и
уверенность, которые может дать отец. Но большую часть времени - а точнее,
почти всегда - он держал меня на некотором расстоянии. Это ощущалось мной как
отвержение.
Я не знаю, почему он так делал. Я знаю, что он заботился обо мне и старался
быть хорошим отцом. Может быть, он боялся, что моя мать или сёстры будут
ревновать. Либо боялся собственных эмоций, стеснялся показывать свою любовь,
опасаясь того, что об этом могут подумать другие. Возможно, он боялся
почувствовать себя сексуальным, катая меня верхом. Трудно узнать, что происходило
у него в уме. Однако позднее, по мере того как я глубже погружалась в свою
собственную терапию и исследовала скрытые части моей психики, я начала
вспоминать многие моменты тоски, разочарования и ощущения отвергнутости,
связанные с отцом и моим стремлением к близости с ним. Я вспомнила также и то,
как намеренно запрещала себе испытывать такого рода чувства, чтобы не ощущать
боли, чтобы она не показывалась. Я нашла способ справляться с ними и защититься
от боли. Физически это проявлялось как
сжатие в горле, будто бы я проглатывала свой собственный голос, а также как
попытки сдержать себя, напрягая определённые группы мышц в теле, особенно в
области диафрагмы и солнечного сплетения. В этом случае всё становилось более
контролируемым и управляемым, я словно придавала выражению своих чувств ту
форму, которая была приемлема и для меня, и для моих родителей. Конечно, в то время я не
имела представления о том, что я делала. Я не знала, что для удушения
нежелательных чувств могут быть использованы определённые группы мышц. Я просто
делала всё, что могла, чтобы защитить себя, и в результате стала менее
выражающей, менее непосредственной - менее живой. Это та цена, которую мы все
платим за то, чтобы защитить себя. Когда наши мышцы привычно напряжены и сжаты,
объём энергии уменьшается, потому что теперь она не может свободно течь через
тело.
Так на всю
последующую жизнь создаётся стереотип пониженной жизненной энергии. Например, я
в детстве привыкла запрещать себе хотеть от отца чего бы то ни было. Став
взрослой, я перенесла эту привычку в мои любовные взаимоотношения с мужчинами.
Мне было трудно спонтанно себя выражать, свободно и эмоционально реагировать,
показывать свою любовь или просить её. И мой ум, и моё тело были натренированы
препятствовать этому. Моя работа направлена
на помощь тем людям, которые уже поняли самую суть - причиной их
обусловленности являются травмы, нанесённые в детстве. Моя задача - показать им
способ исцеления травм и провести их через весь процесс. Это моя работа, моя
любовь к жизни, и эта книга посвящена разъяснению моих методов.
